Борьба и стратегия: анархо-синдикализм в XXI веке (1 часть)

Все это подчеркивает необходимость точно разъяснить, что представляет из себя практически анархо-синдикализм в контексте 21-го столетия. В этом собственно и состоит цель данной брошюры. Достигаться она будет с помощью введения в нынешнюю отраслевую стратегию Федерации Солидарности (SF), с привлечением определенного исторического контекста, равно как с теоретическим прояснением сущности «революционного рабочего союза», различных организационных ролей и соотношения между формой и содержанием классовой борьбы. Это теоретическое прояснение дается исключительно для того, чтобы дать информацию для современной практики, а вовсе не ради простого интеллектуального упражнения.
Таким образом, мы рассматриваем анархо-синдикализм как живую традицию, которая развивается через критическое восприятие нашего опыта и адаптацию его к новым условиям. Возможно, что представленные здесь идеи отнюдь не присущи лишь одной-единственной традиции рабочего движения и могут перекликаться с тем, что вовсе не отождествляет себя с анархо-синдикализмом – если что-нибудь из этого доказывает свою действенность. Эта брошюра написана, чтобы способствовать новым и более эффективным действиям, с помощью которых мы все вместе сможем быстрее достичь лучшего общества; она написана в духе анархо-синдикализма. 

КЛАССИЧЕСКИЙ АНАРХО-СИНДИКАЛИЗМ

“Посредством взятия управления всеми заводами самими производителями в свои руки в такой форме, что отдельные группы, заводы, и отрасли индустрии становятся независимыми участниками всеобщего экономического организма и систематически осуществляют производство и распределение продукции (…) Их задачей должна быть освобождение труда от всех пут, которые наложены на него экономической эксплуатацией”.
Рудольф Роккер (1938)[2]

Анархо-синдикализм возник в конце 19-ого столетия из либертарного крыла рабочего движения. Делая упор на солидарности, прямом действии и рабочем самоуправлении, он означал поворот к рабочему движению и к коллективной, классовой борьбе – в отличие от противостоявшей ему тенденции индивидуалистической «пропаганды действием» (покушений и террористических взрывов бомб), которая получила распространение среди многих анархистов после резни, учиненной в отношении Парижской Коммуны в 1871.
Классические синдикалисты, включая многих анархо-синдикалистов, стремились объединить рабочий класс в революционные профсоюзы. Их цель, как и в концепции «единого большого союза» Индустриальных Рабочих Мира (IWW), состояла в следующем: развить отраслевые союзы до такой степени, чтобы они могли провозгласить революционную всеобщую стачку, превратив ее в прелюдию к социальной революции. Однако, в отличие от IWW с одной стороны, и марксистов и социал-демократов с другой, анархо-синдикалисты отрицали разделение борьбы на экономическую (профсоюз) и политическую (партия).

Они подчеркивали, что сами рабочие должны объединяться, чтобы вести борьбу за свои интересы, будь то на производстве или в других местах, не оставляя эту борьбу на откуп экспертам из политических партий или профсоюзным чиновникам и отнюдь не  пренебрегая политическими целями, такими как ниспровержение капитала и государства, в пользу обычной экономической организации, занимающейся только вопросами  заработной платы и рабочего времени[3]. Кроме того, они настаивали на том, что работники должны сохранить в своих руках контроль над своими организациями с помощью средств прямой демократии: суверенных общих собраний и делегатов с императивным мандатом, которых в любой момент можно отозвать.

Цель таких союзов – как видно из приведенной выше цитаты Рудольфа Роккера – состояла в том, чтобы экспроприировать средства производства и наладить демократическое управление ими без хозяев. В этом плане преобладала тенденция, которая рассматривала профсоюзное строительство как «построение нового общества в недрах старого». Одни и те же структуры прямой демократии, созданные для борьбы с хозяевами, должны были стать основой структуры нового общества после успешной экспроприации хозяев.

Как следствие, создание профсоюзов воспринималось в одно и то же время и как построение нового общества, и как социальная революция, которая должна осуществить его. Классовая борьба становилась вопросом не только (само)организация, но и строительства организации нового мира. По мере роста размеров и влияния рабочих союзов, можно было разворачивать стачки, кульминацией которых предстояло стать революционной всеобщей стачке, осуществляющей либертарный коммунизм[4]. Это был фактически набросок социальной революции, который просто нужно было осуществить.

Такой подход, казалось, получил подтверждение с началом Испанской революции в 1936 году, в которой анархо-синдикалистская CNT играла видную роль. В Барселоне фабрики, общественный транспорт и другие предприятия и службы были захвачены работниками, и на них было организовано рабочее самоуправление. В сельской местности земля была коллективизирована, и провозглашен либертарный коммунизм. Однако революция закончилась трагически, поражением, но прежде мир стал свидетелем парадоксального зрелища: CNT предоставила правительству анархистских министров и уговорила восставших рабочих уйти с улиц.
Опыт Испании вызвал множество критических замечаний в адрес классического анархо-синдикализма, в дополнение к тем, которые были уже сделаны в период его развития в начале 20-ого столетия. К этим критическим замечаниям мы теперь и обратимся. 

КРИТИКА КЛАССИЧЕСКОГО АНАРХО-СИНДИКАЛИЗМА

“Современный пролетарский класс не ведет борьбу согласно плану, изложенному в какой-либо книге или теории; борьба современных рабочих – это часть истории, часть социального прогресса, и посреди истории, посреди прогресса, посреди борьбы мы учимся, как нам следует  бороться…”
Роза Люксембург (1918)[5]

Критика идет с самых разных сторон. Мы сосредоточимся здесь в первую очередь на четырех из них, которые могут иметь значение для развития практики анархо-синдикализма, поскольку они согласны с нашей целью либертарного коммунизма (в отличие от критики со стороны социал-демократов). Если расставить эти типы критики по степени ее тяжести, это: критика изнутри, в разгар Испанской революции, со стороны Друзей Дуррути; критика, идущая от платформистской традиции, выросшей из уроков анархистской революции в Украине 1917 года; критика, исходящая из тенденции «коммунистов рабочих советов», в особенности, Розы Люксембург; и, наконец, критика со стороны «ультралевых», прежде всего – Жиля Дове.

Критика со стороны Друзей Дуррути

Друзья Дуррути (ДД) были группой «рядовых» активистов CNTво время Испанской революции в 1936-1937 гг. Они критиковали, прежде всего, то, что, разгромив армию и взяв под свой контроль улицы и рабочие места, CNT не знала, что делать дальше. “CNT не знала, как осуществить свою роль. Она не хотела продвигать революцию вперёд со всеми последствиями этого (…), она вела себя, как группа меньшинства, хотя обладала большинством на улицах”[6]. CNT просто начала устанавливать самоуправление на рабочих местах и сотрудничать с остатками государства, вместо того, чтобы решительно разбить государство и идти к либертарному коммунизму. С точки зрения ДД, CNTне хватало двух вещей: “программы и  винтовок”.

Платформистская критика

Платформистская критика во-многом похожа на критику со стороны ДД. Платформисты поддерживают структуры анархо-синдкалистских профсоюзов, но одновременно подчеркивают необходимость особой либертарно-коммунистической организации, чтобы вести борьбу за коммунистическую программу в рамках этих массовых организаций. Такая особая организация должна быть единым «Всеобщим союзом анархистов» и строиться на четырех организационных принципах: единстве теории, единстве тактики, коллективной ответственности и федерализме[7].

В отличие от классического анархо-синдикализма, современный платформизм стремится не выстроить массовые организации, но внедриться в уже существующие, чтобы оказывать на них влияние в анархистском направлении. Например, в меморандуме о профсоюзах влиятельного платформистского Движения Рабочей Солидарности (WSM) говорится:, “какими бы консервативными они ни стали, это не меняет того факта, что это – самые важные массовые организации рабочего класса (…) Работа в них – это крайне важный вид деятельности вовне»”[8]. Как следствие, платформисты выступают за преобразование существующих профсоюзов в направлении анархо-синдикалистских структур, основанных на системе делегатов с императивным мандатом и правом отзыва, на контроле снизу и т. д.[9] 

Критика коммунистов рабочих советов

С точки зрения Розы Люксембург, анархо-синдикалисты рассматривали революцию недиалектически. Создавая свою организацию, единый большой союз, назначая дату всеобщей революционной забастовки и определяя, как должно быть, они не оставляли  никакого места для спонтанности, для того, чтобы учиться в борьбе и соответственно адаптировать ее формы; профсоюз для анархо-синдикалистов выступал как данность. Люксембург противопоставляла анархистской всеобщей стачке – массовую стачку как более спонтанное выражение классовой борьбы, не вызванной какой бы то ни было группой.

Размышления о массовых стачках в России – которые, как она заявляла, явились “исторической ликвидацией анархизма”[10] – привели ее к формулированию «диалектики спонтанности и организации». По Люксембург, организация рождалась посреди самой классовой борьбы, она упрекала анархо-синдикалистов в том, что они ставят организацию впереди борьбы, полагая, будто строить профсоюз – это то же самое, что строить революционную борьбу, поскольку именно профсоюз должен был объявить революционную всеобщую забастовку. 

Критика со стороны ультралевых

Коммунистический писатель Жиль Дове был особенно критически настроен по отношению к анархо-синдикализму. Если Друзья Дуррути и платформисты считали, что  просчеты анархо-синдикализма проистекали из отсутствия ясной коммунистической программы, а Роза Люксембург и коммунисты рабочих советов считали их следствием категорического отказа считаться с непредвиденными, стихийными процессами классовой борьбы, Дове утверждает, что проблемы куда более фундаментальны.
Он пишет:

«“Вы не можете разрушить общество, используя органы, которые существуют для его сохранения (…) Любой класс, который желает освободить себя, должен создать свои собственные органы”, – писал в 1908 г. Ю. Лагардель, не понимания, что эта критика в той же мере применима и к профсоюзам (включая якобы революционно-синдикалистскую французскую CGT, которая быстро шла к бюрократизации и классовому сотрудничеству), как и к партиям Второго Интернационала. Революционный синдикализм отметал избирателя и предпочитал производителя: он забывал, что буржуазное общество создает и живет за счет обоих. Коммунизм обойдется без тех и без других»[11].

Дове утверждает далее, что «намерением старого рабочего движения было взять в свои руки тот же самый мир и управлять им по-новому: покончить с праздностью, работать, развивать производство, установить рабочую демократию (в принципе, по крайней мере). И только крошечное меньшинство, как “анархистов” так и “марксистов”, считало, что иное общество означает разрушение государства, товарного производства и наемного труда, хотя и редко определяло его как процесс, а не как программу, которая будет осуществлена после захвата власти»[12].