Эмма Гольдман. Патриотизм – угроза свободе

Что такое патриотизм? Есть ли это любовь к нашей родине, к месту наших детских воспоминаний и надежд, мечтаний и ожиданий? Есть ли это место, где в детской наивности мы следили за плывущими облаками и удивлялись, почему мы также не можем улететь с ними? Место, где мы считали миллиарды сверкающих звезд, боясь, что это все чьи-то глаза, пронизывающие наши души? Есть ли это место, где мы слушали пение птиц и желали иметь крылья, чтобы лететь с ними в далекие земли? Или место, где мы сидели на коленях матери, завороженные удивительными рассказами о великих подвигах и завоеваниях? Вообще есть ли это место, где на каждом шагу нас охватывают милые и дорогие воспоминания о счастливых радостных днях детства?

Если это есть патриотизм, то очень не многих американцев можно заставить быть патриотами, так как место их детских игр давно обращено в фабрику, завод или рудники, а оглушающий стук машин заменил собой пение птиц. Мы не можем также слушать рас сказы о великих деяниях, так как наши матери не могут рассказывать нам ничего другого кроме истории страдания, горя, слез и нищеты.

Что же такое патриотизм? Доктор Джон сон говорит: “патриотизм есть последний аргумент прохвостов”.

Лев Толстой, величайший противник патриотизма нашего времени, определяет его, как принцип, который оправдывает подготовку массовых убийц; как ремесло, которое требует более тщательной тренировки в деле убийства человека, чем приготовление необходимых нам вещей, как обувь, платье и дома; как занятие, которое обеспечивает лучшие доходы и большую славу, чем труд обыкновенного рабочего.

Гюстав Эрве, другой великий анти-патриот, справедливо называет патриотизм предрассудком гораздо более вредным, грубым и бесчеловечным, чем религия. Религия явилась результатом неспособности человека объяснить естественные явления природы. Когда первобытный человек слышал гром или видел молнию, он не мог объяснить себе ни того, ни другого и поэтому решил, что сзади этих явлений таится сила гораздо большая, чем он сам. Также он видел сверхъестественную силу в дожде и в других переменах в при роде. Патриотизм же наоборот есть предрассудок, искусственно созданный и поддерживаемый целой сетью лжи и неправды, пред рассудок, лишающий человека самоуважения и достоинства и увеличивающий его высокомерие и гордость.

Действительно высокомерие, гордость и эгоизм являются составными частями патриотизма. Иллюстрируем это примерами. Патриотизм полагает, что наш земной шар разделен на маленькие участки, каждый из которых окружен железной решеткой. Те, кто имел счастье родится в определенном месте, считают себя лучше, благородней, интеллигентней, чем живые существа, обитающие в других местах. Поэтому тот, кто живет на дан ном избранном месте, должен сражаться, убивать и если нужно умереть, стараясь на вязать свое превосходство другим.

Обитатели других мест рассуждают таким же образом, и в результате с самого раннего детства ум ребенка отравлен историями, от которых стынет кровь, относительно немцев, французов, итальянцев, русских и т. д. Когда ребенок достигает зрелого возраста, он уже весь проникнут убеждением, что сам бог из брал его для защиты его страны против на падений или вторжений иностранцев. Именно для этой цели мы требуем увеличения армии и флота, требуем больше броненосцев и амуниции. Для этой цели Америка в течение короткого времени истратила 400.000.000 дол ларов. Только подумайте – 400.000.000 дол ларов отняты из того, что произведено на родом. Ибо, конечно, не богатые доставляют средства на патриотизм. Богатые – космопо­литы, им удобно и хорошо везде во всяком государстве. Мы в Америке знаем это слишком хорошо. Разве наши богатые американцы не являются французами во Франции, германцами в Германии и англичанами в Англии? И разве они не тратят с изящным равнодушием средства, созданные трудом фабричных детей и рабов в Америке? Таков их патриотизм, который позволяет им посылать соболезнующие телеграммы различным деспотам вроде русского царя, когда с ним случается несчастье, – как это сделал президент Рузвельт от имени своего народа, когда великий князь Сергей был убит русскими революционерами.

Этот патриотизм готов поддерживать архи разбойника и убийцу президента Диаса, когда он убивал людей тысячами в Мексике, и даже готов помогать ему арестовывать мексиканских революционеров на американской почве и держать их в американских тюрьмах без всякого к тому повода или основания.

Но, конечно, патриотизм предполагается не только для тех, кто имеет власть и деньги, а для всего народа. Это напоминает нам исторический рассказ о Фридрихе Великом, интим ном друге Вольтера, который сказал: “Религия есть обман, но ее нужно поддерживать для народа”.

Патриотизм – очень дорогое учреждение, – в этом нельзя сомневаться после указываемых нами ниже цифр. Прогрессивное увеличение расходов на крупнейшие армии и флоты все го мира в течение последней четверти века таково, что должно поразить каждого вдумчивого экономиста. Чтобы дать вкратце представление об этом, мы разделим время от 1881 года до 1905 года на 5-летние периоды и сравним расходы на армию и флот главных наций в первом и последнем периоде. Полу чаем следующие цифры: расходы Великобритании увеличились с 2.101.848.936 долларов до 4.143.226.885 долларов; Франции – с 3.324.500.000 долларов до 3.445.109.000 долларов; Германии – с 725.000.200 долларов до 2.700.375.600 долларов; Америки – с 1.275.500.750 долларов до 2.650.900.450 долларов; России – с 1.900.975.500 долларов до 5.250.445.100 дол ларов, Италии – с 1.600.975.750 долларов до 1.755.500.100 долларов; Японии – с 182.900.500 долларов до 700.925.475 долларов.

Военные расходы каждой из этих наций увеличились за каждый из 5-летних периодов. В течение всего промежутка от 1881 года до 1905 расходы Англии на армию увеличились в 4 раза, Америки в 3 раза, России в 2 раза, Германии на 35%, Франции на 15%, и Японии почти на 500%. Если мы сравним расходы на армии с цифрой всех расходов за те же 25 лет, кончая 1905 годом, то пропорциональное увеличение выражается следующими цифрами: в Великобритании с 20% до 37%, в Америке с 15% до 23%, во Франции с 16% до 18%, в Италии с 12% до 15% и в Японии с 12% до 14%. С другой стороны, интересно отметить, что в Германии наблюдается уменьшение с 68% до 25%, но это объясняется огромным увеличением имперских расходов на другие расходы; фактически же расходы на армию за периоды 1901-1905 гг. были выше, чем в любой из предыдущих 5-летних периодов. Статистика показывает, что странами с наибольшими военными расходами соответственно общей сумме доходов являются по порядку: Англия, Америка, Япония, Франция и Италия.

Сравнительные цифры расходов на флот не менее красноречивы. В течение 25 лет, кон чая 1905 годом, морские расходы крупнейших держав увеличивались следующим образом: Великобритании на 300%, Франции на 60%, Германии на 600%, Америки на 525%, России на 300%, Италии на 250%, и Японии на 700%. Если не считать Англии, Соединенные Штаты тратят на флот больше, чем какая бы то ни было другая нация, и эти расходы составляют большую часть всех расходов государства, чем у любой другой державы. За период 1881-85 гг. в Америке на морские расходы приходилось 6 долларов 20 центов из каждых 100 долларов общих расходов; в течение сле дующего пятилетия цифра возросла до 6 дол ларов 60 центов, затем до 8 долларов 10 цен тов, дальше до 11 долларов 70 центов и за период 1901 – 1905 гг. до 16 долларов 40 цен тов. Несомненно, что теперь расходы на флот увеличились еще больше.

Стоимость непреодолимо растущего милитаризма может быть еще показана посредством суммы, приходящейся на голову населения. С первого до последнего пятилетия сравнительные цифры показывают следующее увеличение: в Англии с 18 долл. 47 цент, до 52 долл. 50 цент.; во Франции с 19 долл. 66 цент., до 23 долл. 62 цент.; в Германии с 10 долл. 17 цент. до 15 долл. 51 цент.; в Америке с 5 д. 62 ц. до 13 д. 64 ц.; в России с 6 д. 14 ц. до 8 д. 37 ц.; в Италии с 9 д. 59 ц. до 11 д. 24 ц. и в Японии с 86 ц. до 3 д. 11 ц.

Тяжесть экономического бремени милитаризма особенно ясно вырисовывается из этой таблицы, ибо, по имеющимся у нас данным, видно, что увеличение расходов на армию и флот быстро обгоняет рост населения в каждой из упомянутых выше стран. Другими словами, продолжение роста милитаризма угрожает этим нациям прогрессивным вырождением и истощением, как их людского материала, так и естественных ресурсов.

Эта безумная трата сил и средств должна быть достаточна, чтобы излечить даже чело века средней интеллигентности от болезни патриотизма. Однако он требует еще большего. Народ заставляют быть патриотичным, и за эту роскошь он должен платить, не только поддерживая своих “защитников”, но и жертвуя своими детьми, ибо патриотизм требует верности знамени, а это значит послушание и готовность убить отца, мать, брата и сестру.

Обычно утверждают, что нам необходимо иметь постоянную армию для защиты страны от иностранного вторжения. Однако, каждый интеллигентный мужчина и женщина знает, что это миф, поддерживаемый затем, чтобы пугать и принуждать глупых людей. Правительства всех стран мира, зная интересы друг друга, не вторгаются в чужие владения. Они научились той истине, что можно больше вы играть посредством международного арбитра жа, чем посредством войны и завоевания. Карлейль сказал: “Война есть ссора между двумя ворами, которые слишком трусливы, чтобы сражаться самим; поэтому они берут юношей из одного и другого селения, одевают их в мундиры, дают им оружие и выпускают, как диких зверей, драться друг против друга”.

Не нужно быть слишком умным, чтобы быть в состоянии проследить каждую войну к одной и той же общей причине. Возьмем нашу испано-американскую войну, которая считается великим и патриотическим событием в истории Соединенных Штатов. Как наши сердца в то время горели негодованием против жестоких испанцев! Правда, наше вдохновение не вспыхнуло сразу. Оно подогревалось в течение нескольких месяцев газетной агитацией и долго спустя после того, как Вейлер убил многих кубинцев и оскорбил многих кубинских женщин. Тем не менее, воздавая должную справедливость американскому народу, нужно сказать, что он на самом деле был полон негодования и был готов сражаться и сражался храбро. Но когда пыл простыл, когда мертвые были похоронены, и стоимость ведения войны предстала перед народом в виде возросших цен на товары и квартиры, – вообще когда мы пришли в себя после патриотического опьянения, то нам сразу стало ясно, что причина испано-американской войны сводится в сущности к тому, какая будет цена на сахар. Иначе говоря, жизнь, кровь и средства американского народа были потрачены на то, чтобы охранить интересы американских капиталистов, которым угрожало испанское правительство. Это не есть преувеличение, но основывается на абсолютных фактах и цифрах и доказывается отношением американского правительства к кубинским рабочим. Когда Куба очутилась во власти Америки, то тем же самым солдатам, которые были посланы для освобождения Кубы, было приказано стрелять в кубинских рабочих сигарных фабрик во время большой стачки, которую они организовали вскоре после войны.

Но мы не одни виноваты в том, что начинали войну из-за таких соображений. Занавес начинает немного приподниматься над историей ужасной русско-японской войны, которая стоила столько крови и слез, и мы видим, что сзади страшного Молоха войны опять таки стоит еще более страшный бог выгоды и на живы. Куропаткин, русский поенный министр, раскрыл истинный секрет начала войны. Оказывается, что царь и великие князья вложили деньги в корейские концессии, и война была предпринята единственно ради того, чтобы можно было поскорее получить большие капиталы.

Утверждение, что постоянная армия и флот являются лучшим обеспечением мира, столь же логично, как положение, что самые мирные граждане в городе те, кто лучше других вооружен. Опыт каждого дня показывает, что вооруженный человек обязательно хочет попробовать свою силу. То же исторически прилагается к правительствам. Действительно, мирные страны не тратят свою жизнь и энергию на подготовление к войне и тем самым лучше охраняют интересы мира.

Требование увеличений армии и флота нисколько не вызывается внешней опасностью, а страхом перед растущим недовольством народных масс и перед духом международного единения среди рабочих. Державы вооружаются именно для борьбы с внутренним врагом, – врагом, который раз пробудившись, будет в тысячу раз более опасен, чем вторгающийся неприятель.

Державы в течение столетий были заняты порабощением народных масс и хорошо из учили их психологию. Они знают, что народные массы похожи на маленьких детей, горе и слезы которых легко обратить в радость, дав им маленькую игрушку. И чем ярче одета игрушка, чем пестрей ее окраска, тем более она им нравится.

Армия и флот представляют собой такие игрушки для народа. Чтобы сделать их более привлекательными и приемлемыми, сотни и тысячи долларов тратятся на показывание этих игрушек. Американское правительство оборудовало флот и послало его к тихоокеанскому побережью, чтобы каждый американский гражданин чувствовал гордость и славу Соединенных Штатов. Город Сан-Франциско истратил 100.000 долларов на прием и угощение флота; Лос-Анджелес – 60.000 долларов; Сиэтл и Такома – около 100.000 долларов. Прием и угощение флота? Это значит обед и вино для высших офицеров в то время, как “храбрые молодцы” должны были прибегнуть к мятежу, чтобы получить достаточно пищи. Да, 260.000 долларов были потрачены на фейерверки, театры и развлечения в то время, как мужчины, женщины и дети в стране голодали на улицах, и когда тысячи безработных были готовы продать свой труд за любую плату, лишь бы не умереть с голоду.

260.000 долларов! Чего только нельзя было сделать на такую громадную сумму! Но вместо хлеба и убежища дети этих городов были взяты на смотр флота, чтобы это могло остаться, как выразилась одна газета, “в памяти ребенка навсегда”.

Хорошие вещи предлагают запомнить детям! Орудия цивилизованного убийства! Если память ребенка должна быть отравлена такими воспоминаниями, то куда же годятся наши надежды на осуществление всемирного братства?

Мы, американцы, претендуем на то, что мы являемся миролюбивым народом. Мы ненавидим пролитие крови и противимся всякому насилию. Однако мы чуть не впадаем в истерику от радости по поводу того, что с аэропланов можно бросать динамитные бомбы в беззащитных граждан. Мы готовы вешать; линчевать или казнить электрическим током кого угодно, кто под влиянием нужды рискнет своею жизнью и устроит покушение на жизнь какого-нибудь промышленного короля. Наши сердца наполняются гордостью при мысли, что Америка становится самой могучей нацией в мире, и что она сможет при случае поставить свою ногу на шею всем другим народам.

Такова логика патриотизма.

Патриотизм оказывает весьма скверное влияние на среднего обыкновенного человека, но это ничто в сравнении с оскорблениями и унижениями, которым патриотизм подвергает солдата, – эту бедную обманутую жертву невежества и предрассудка. Что патриотизм готовит в будущем для него – защитника страны и хранителя нации? Ничего другого кроме жизни, полной рабского подчинения, порока и разврата во время мира и опасности, лишений и даже смерти во время войны.

Когда я в последний раз лектировала в Сан-Франциско, я посетила Президно, самый очаровательный уголок с видом на бухту и парк. Там следовало бы устроить площадку для детских игр, сад и музыку для отдыха усталым. Вместо этого все местечко изуродовано безобразными, серыми казармами, в которых любой богач не поселил бы даже своих собак. В этих ужасных казармах солдаты напиханы, как скот; здесь они проводят свою молодость, чистя сапоги и полируя медные пуговицы старших офицеров. Здесь, как я видела, установлен принцип различия классов: сыны свободной республики, вытянувшись в линию, как арестанты, отдавали честь каждому проходящему молокососу лейтенанту. Пресловутое американское равенство на самом деле унижает человеческое достоинство и ста вит выше всего мундир!

Казарменная жизнь развивает тенденции полового извращения и постепенно приводит к тем же результатам, которые получаются в европейских милитаризованных странах. Хэвелок Эллис, известный писатель по вопросам половой психологии, подробно изучает этот вопрос и говорит: “Некоторые из казарм являются большими центрами мужской проституции… Число проституирующих солдат больше, чем мы хотели бы верить. Без всякого преувеличения можно сказать, что в некоторых полках большинство солдат продают себя… В летние вечера Гайд-Парк и местность около Альберт-Гейт полны гвардейскими и другими солдатами в форме и без нее, почти открыто занимающимися этим делом… В большинстве случаев это дает приличный заработок в добавление к карманным деньгам Томми Аткинса”.

До каких размеров этот разврат проник в армию и флот, можно видеть из того, что, оказывается, существуют особые дома для этой формы проституции. Такая практика наблюдается не только в Англии, но и во всех других странах. “За солдатами гоняются во Франции не менее, чем в Англии или Германии. В Париже и других городах, где стоят гарнизоны, существуют особые дома для военной проституции”.

Если бы Хэвелок Эллис включил в свое исследование половых извращений также Америку, то он увидел бы здесь такую же кар тину в нашей армии и флоте. Увеличение постоянной армии неизбежно усиливает рост половых извращений, – казармы в этом отношении играют роль инкубаторов.

Но оставляя в стороне дурное влияние казарменной жизни на половые инстинкты, мы находим, что она делает солдата неспособным, ни к какой полезной работе после оставления им армии. Люди, знающие какое-нибудь ремесло, редко идут в армию и флот, но даже они после военной службы становятся неспособными к своей прежней профессии. Они усваивают привычки к праздности и вкус к возбуждению и приключениям; поэтому мирная работа не может удовлетворять их. От пущенные из армии, они не могут уже вернуться к полезной работе. Обычно, именно социальные отбросы, отбывшие наказание арестанты и т.п. идут в армию, куда их загоняет жизненная борьба и наклонность к ничегонеделанию. По освобождении из армии они опять вступают на прежний путь преступлений, еще более огрубелые и развращенные, чем раньше. Известно, что в наших тюрьмах есть большой процент преступников, прежних солдат. С другой стороны, армия и флот в большой степени пополняются бывшими преступниками!

Дух патриотизма не терпит целостности и независимости личности, – особенно характерен в этом отношении случай с солдатом Вильямом Бувальда. Он глупо верил, что можно быть солдатом и в то же время пользоваться своими правами человека, – военные власти подвергли его за это суровому наказанию. Правда, он в армии служил более 15 лет, и в течение этого времени его послужной список был безупречен. Поэтому генерал Фунстон смягчил приговор и назначил ему лишь 3 года тюремного заключения, сказав при этом следующие характерные слова: “первый долг офицера или солдата – беспрекословное повиновение и преданность своему начальству; совершенно не важно, одобряет ли он это начальство или нет”. Эти слова Фунстона определяют точно характер военной дисциплины. Согласно ему вступление в армию есть отказ от Декларации Прав Независимости!

Патриотизм претерпевает странное развитие, превращая мыслящее существо в юридическую машину!

В оправдание этого сурового приговора над Бувальдой генерал Фунстон заявил американскому народу, что преступление его было “серьезным преступлением, равным измене”.

Что же это было за “ужасное преступление”? Оказывается, что Вильям Бувальда был на публичном митинге в Сан-Франциско, где присутствовало около 1500 человек, и там – о, ужас! – он пожал руку оратору, который был ни кто иной, как Эмма Гольдман! Действительно, ужасное преступление, о котором генерал Фунстон говорит: “серьезное военное преступление, оно гораздо хуже, чем дезертирство”.

Можно ли придумать более худшее обвинение против патриотизма, чем этот случай, когда человека ни с того, ни с сего объявили преступником, посадили в тюрьму и отняли у него все плоды 15-летней верной безупречной службы? Бувальда отдал своему отечеству лучшие годы своей жизни и своей юности. Но все это считалось ни во что. Патриотизм неумолим, и, как все ненасытные чудовища, он требует или все, или ничего. Он не допускает, что солдат в то же время может быть человеком, который имеет право на свои мнения и чувства, право на свои наклонности и идеи. Патриотизм не позволяет этого. Таков урок, который Бувальда должен был теперь выучить – он выучил его дорогой ценой, но не без пользы для себя. Когда его выпустили на свободу, он потерял свое положение в армии, но за то получил право на самоуважение. Для этого стоит отбыть 3 года тюремного заключения! Один писатель, говоря о милитаризме в Америке, в своей последней статье рассуждает о власти военных над гражданским населением в Германии. Между прочим, он говорит, что, если наша республика не имеет ни какой другой цели, кроме гарантирования всем гражданам равных прав, то она уже одним этим оправдывает свое существование. Я убеждена, что писатель не был в Колорадо во время патриотического режима генерала Белля. Он, вероятно, переменил бы свое мнение, если бы видел, как во имя патриотизма и республики людей бросали в клетки для скота, тащили, прогоняли через границу и подвергали всяческим оскорблениям и унижениям. Этот инцидент в Колорадо не является единичным в процессе роста военной власти в Соединенных Штатах. Не проходит ни одной стачки, где войска и милиция не явились бы на по мощь администрации, и где они не действо вали бы так же высокомерно и грубо, как солдаты кайзера. Кроме того, мы имеем так называемый военный закон Дика. Разве писатель забыл об этом?

С нашими писателями вообще происходит постоянное несчастье, – они или совершенно ничего не знают о текущих событиях, или по недостатку честности не желают говорить о неудобных для них предметах. Военный закон Дика был быстро проведен через Конгресс, дебатов при этом почти не было, и еще меньше было об этом сообщений в газетах, – этот закон дает президенту право обратить каждого мирного гражданина в кровожадного убийцу; на словах это предполагается делать ради защиты страны, а на деле ради охраны интересов той партии, представителем которой является президент.

Наш писатель заявляет, что милитаризм никогда не может сделаться в Америке такой силой, как заграницей, потому что военная служба у нас основана на добровольном принципе, а там на принуждении. Но он при этом забывает два важных факта. Во-первых, воинская повинность вызвала в Европе среди всех классов общества глубокую ненависть к милитаризму. Тысячи молодых солдат попа дают в армию, протестуя против этого, и очутившись в армии, они прибегают ко все возможным способам, чтобы дезертировать. Во-вторых, именно принудительность военной службы и создала антимилитаристское движение, которого европейские державы боятся больше, чем чего бы то ни было. Понятно, что милитаризм есть сильнейший оплот капитализма. Как только милитаризм ослабеет, капитализм неизбежно пошатнется. Правда, мы в Америке не имеем всеобщей воинской повинности; это значит, что наши мужчины обыкновенно не принуждаются вступать в армию, но зато мы развили другую, еще более суровую и требовательную силу, – это необходимость. Разве не правда, что во время промышленного застоя количество вступающих в армию, увеличивается в колоссальной степени! Военная профессия, может быть, не очень выгодна и почтенна, но все-таки это лучше, чем бродить по стране в поисках работы, или сто ять в очереди за хлебом, или спать в муниципальных ночлежках. Кроме того, это все-таки значит 13 долларов в месяц, еда три раза в день и место, где можно спать. Но да же необходимость не является достаточно сильным фактором, чтобы соблазнить в армию людей сильных и с характером. Не удивительно, что наши военные власти жалуются на “плохой материал”, попадающий в армию и флот. Это признание чрезвычайно приятный признак, который показывает, что в среднем американце есть еще достаточно духа независимости и любви к свободе, чтобы рискнуть скорее голоданием, чем согласиться напялить на себя военный мундир.

Мыслящие мужчины и женщины во всем мире начинают понимать, что патриотизм есть слишком узкая и ограниченная идея, чтобы отвечать всем потребностям нашего времени. Централизация власти вызвала чувство международной солидарности среди придавленных наций мира, солидарности, которая представляет большую гармонию интересов между американским рабочим и его товарищем за границей, чем между американским углекопом и его эксплуатирующим согражданином; солидарности, которая не боится иностранного вторжения, потому что это приведет всех рабочих к моменту, когда они скажут своим хозяевам: “ступайте и делайте ваше дело убийства. Мы делали это слишком долго для вас”.

Эта солидарность пробуждает сознание да же между солдат, которые являются плотью от плоти одной человеческой семьи. Эта солидарность доказала более чем один раз свою полезность во время прошлых конфликтов и побудила солдат во время Коммуны 1871 го да отказаться расстреливать своих братьев. Она придала бодрости русским матросам, когда они подымали бунты на русских броненосцах в течение последних лет, и она приведет когда-нибудь к восстанию всех притесненных и страдающих против иx международных эксплуататоров.

Пролетариат Европы понял, какая громадная сила кроется в этой солидарности, и начал войну против патриотизма и его кроваво го отражения, – милитаризма. Тысячи людей наполняют тюрьмы  во Франции, Германии, России и скандинавских странах, потому что они посмели сделать вызов этому устарелому предрассудку. Движение это не ограничилось рабочим классом, но захватило представителей всех классов и положений; его главными сторонниками являются мужчины и женщины, выдающиеся в искусстве, науке и литературе.

Америка должна последовать за ними. Дух милитаризма уже распространился повсюду. Я убеждена, что милитаризм в Америке вы растает в большую опасность, чем где бы то ни было, потому, что капитализм здесь подкупает, тех, кого он хочет уничтожить.

Начало уже сделано в школах. По-видимому, правительство держится иезуитского правила: “отдай мне ум твоего ребенка, и я сделаю из него человека”. Детей учат военной тактике, слава военных подвигов в школе ставится выше всего, и юные умы развращаются, чтобы угодить правительству. Кроме то го, всюду развешаны яркие плакаты, в которых юношество убеждается присоединиться к армии или флоту. “Прекрасный случай увидать весь мир”, кричит правительственный агент. Так невинных мальчиков пачкают патриотизмом, и Молох милитаризма захватывает нацию.

Американский рабочий вынес так много от солдата федеральных войск и штатов, что он совершенно прав в своем отвращении и оппозиции к обмундиренному паразиту. Однако простое отрицание не разрешает этой великой проблемы. Нам необходима воспитательная пропаганда среди солдат, – антипатриотическая литература даст ему понятие о позоре его профессии, и это пробудит в нем совесть и сознание его настоящего отношения к человеку, от труда которого зависит его собственное существование.

Именно этого правительство и опасается больше всего. Оказывается, что для солдата присутствовать на радикальном митинге есть уже государственная измена. Без сомненья, они объявят чтение солдатом радикальной брошюры также изменой государству. Но разве мы не знаем, что правительства всех времен и народов всегда каждый шаг вперед называли изменой. Те, кто серьёзно хочет работать для перестройки общества, может не обращать на это внимания и должен быть готовым на все, ибо, может быть, гораздо важнее сказать правду в казармах, чем на фабрике. Когда мы уничтожим ложь патриотизма, тогда мы очистим путь для построения здания нового, истинно свободного общества, где все национальности соединятся на основе всеобщего братства.

Эмма Гольдман. “АНАРХИЗМ” (по изданию: Гольдман Э. Анархизм / Пер. с англ. – М.: Голос труда, 1920.).

http://spb-anarchists.anho.org/goldman0-06.htm

 

Leave a Reply

Your email address will not be published. Required fields are marked *