Антонио Пезенти
Весь труд, служащий для удовлетворения жизненных потребностей, есть полезный труд. Так и труд певца, музыканта, успокаивающий человека и дающий душевный отдых, служит также и сохранению физической активности заводского рабочего и поэтому косвенно увеличивает его производительность. Так и труд в домашнем хозяйстве косвенно является производительным, поскольку он освобождает нам время и позволяет заняться непосредственно производительными видами труда. Но ясно, что как труд певца, так и труд домашней хозяйки не производит непосредственно материальных благ, не находит своего выражения в объекте, в товаре, отделенном от работника. В то же время материальную основу жизни общества образует поток произведенных материальных благ. Поэтому классики при анализе общественного продукта выделяли в его составе чистый продукт и изучали то, каким образом он распределяется между различными слоями общества — производителями товаров. Исходя из констатации того факта, что в капиталистическом обществе чистый продукт принимает вид прибавочной стоимости, они отличали труд, производящий стоимость, от труда, который стоимости не производит. Как напоминает К. Маркс, для капиталистического общества производительным трудом становится всякий труд, который создает для капиталиста прибавочную стоимость, который обеспечивает прибыль [1]. По этой причине классики считали производительными рабочих, нанятых капиталистами с целью производства и продажи произведенных товаров с прибылью. Поскольку эти рабочие в целом производят материальный товар, А. Смит отождествлял производительный труд как с производством материальных товаров, так и с тем производством, которое дает прибыль капиталисту.
Эта тема чрезвычайно интересна и не может трактоваться в абстрактном смысле, т. е. безотносительно к определенной системе производства. Приходится снова обращаться к тому, что писал об этом К. Маркс, и вести дискуссии — недавно эта проблема обсуждалась в социалистическом лагере [2].
Разграничение между производительным и непроизводительным трудом связано с общественной системой; его не следует понимать в абсолютном смысле, упрощенно. Теоретически можно утверждать, что в системе, превращающей национальную экономику в крупное и единое предприятие, издержки которого относятся на общий счет, весь труд становится производительным трудом. И все же нельзя отрицать, что существуют, как напоминает Маркс, «третьи классы лиц», которые должны получать деньги за свои услуги либо от капиталистов, либо от рабочих. Они живут за счет прибавочной стоимости, созданной производительными рабочими, и поэтому справедливым будет, особенно в капиталистическом обществе, проведение определенного различия между производством материальных и нематериальных благ. Экономисты субъективной школы, говоря только о полезности и о потребительных стоимостях, стерли всякое различие между материальными и нематериальными благами, между производительным и непроизводительным трудом, поскольку все производство есть производство полезностей. Так, ими было создано также статическое понятие «добавленная стоимость» — разность между затратами и выпуском, расходами и выручкой, прилагаемое к любому виду деятельности (подумайте о «добавленной стоимости» танцовщицы кабаре, о ее затратах и выпуске) .
Это, конечно, не способствует внесению ясности в вопрос, а, наоборот, создает большую путаницу. Эта путаница с очевидностью проявляется, как мы увидим, в расчетах, проводимых для оценки национального дохода. Поэтому, сделав необходимые оговорки, стоит привести знаменитую цитату А. Смита:
«Один вид труда увеличивает стоимость предмета, к которому он прилагается, другой вид труда не производит такого воздействия. Первый, поскольку он производит некоторую стоимость, может быть назван производительным трудом, второй — непроизводительным.
Так, труд рабочего мануфактуры обычно увеличивает стоимость материалов, которые он перерабатывает, а именно увеличивает ее на стоимость своего содержания и прибыли его хозяина. Труд домашнего слуги, напротив, ничего не добавляет к стоимости. Хотя хозяин авансирует мануфактурному рабочему его заработную плату, последний в действительности не стоит ему никаких издержек, так как стоимость этой заработной платы обычно возвращается ему вместе с прибылью в увеличенной стоимости того предмета, к которому был приложен труд рабочего. Напротив, расход на содержание домашнего слуги никогда не возмещается.
Человек становится богатым, давая занятие большому числу мануфактурных рабочих; он беднеет, если содержит большое число домашних слуг» [3].
Маркс в пространном изложении теорий прибавочной стоимости [4] подвергает пристальному анализу вышеприведенный отрывок из Смита и показывает двойственный характер содержащегося в нем подхода. С одной стороны, в качестве производительного понимается труд, который обменивается на капитал и, следовательно, дает прибыль капиталисту. Например, для капиталиста, который является владельцем учебного заведения, преподаватель есть производительный работник, поскольку он приносит ему прибыль. С другой стороны, в этом проявляется отличие подхода классической буржуазной политэкономии от марксистской точки зрения, согласно которой производителен такой труд, который овеществляется в товаре, отличном от самого труда [5]. И это должен быть товар, а не просто потребительная стоимость (например, бифштекс, приготовленный дома женой или кухаркой). Отличительной чертой остается опредмечивание труда в отделенном от работника продукте. Певец, напротив, предлагает услугу, которая удовлетворяет мою эстетическую потребность, но то, чем я наслаждаюсь, существует только в процессе действия, неотделимом от самого певца. Это не мешает тому, что если этот труд опредмечивается в пластинке, отдельном предметном продукте, то в этом случае имеется товар. Поэтому ясно, что речь идет о различии, тесно связанном, как было сказано, с общественной и экономической структурой, но имеющем также, в определенном аспекте, постоянное значение, вследствие чего надо сохранять это различие как логический инструмент. Маркс первоначально считал, что следует проводить различие между непосредственно производительным и не непосредственно производительным трудом [6], а затем предпочел принять классическую терминологию и, следовательно, различие между продуктами, овеществлением труда, и услугами, формой непроизводительного (или косвенно производительного) труда, служащими либо производству материальных благ (услуги в производстве), либо обращению и распределению продукта (торговые услуги и т. п.), либо общественному потреблению (потребительские услуги, личные услуги, медицинская помощь и т. д.), либо будущему развитию процесса производства (образование, научные исследования). Отсюда также вытекает различие (проводимое классиками) между производительным потреблением рабочей силы и материальных благ, необходимых для производства других материальных благ, и непроизводительным потреблением, в процессе которого не создаются непосредственно новые материальные блага.
Очевидно, что услуги, непроизводительное потребление и вместе с ними непроизводительные рабочие должны существовать за счет продукта или прибавочного продукта, производимого в материальной сфере. Эта проблема имеет большое значение, особенно сегодня в капиталистическом обществе, в силу огромного возрастания производства прибавочной стоимости, которое при типичном процессе капиталистического распределения кажется чрезмерным. Как мы увидим дальше, на трудности потребления прибавочной стоимости Баран и Суизи построили свою интерпретацию современного монополистического общества.
Поэтому различие между непосредственно производительной и косвенно производительной сферами должно проводиться как в том, что касается процесса производства общественного продукта, так и в том, что касается процесса его распределения и потребления. Это различие служит также и для более точной оценки общественного продукта или национального дохода.
Некоторые утверждают, что это различие имело смысл на начальной стадии капитализма, когда материальное производство представляло еще абсолютно преобладающую часть общественного продукта. Говорят так: как физиократы считали производительным только тот труд, который применялся в сельском хозяйстве, так и классики, имевшие перед собой общество, находящееся в процессе промышленного развития, считали производительным весь труд, приложенный в материальном производстве, включая услуги, непосредственно входящие в материальное производство (например, чертёжник или «изобретатель», который работает на фабрике); сегодня, в более сложной экономической деятельности современного общества, весь труд должен рассматриваться как производительный. Утверждают далее, что, если мы рассмотрим две страны, производящие в год одинаковое количество товаров, мы еще не сможем утверждать, что эти две страны одинаково богаты и имеют одинаковый экономический потенциал, или один и тот же уровень развития производительных сил, если различен потенциал услуг. Если страна А имеет больше врачей, больше инженеров, больше ученых, больше художников, чем страна Б, то страна А, без сомнения, богаче и имеет более развитые производительные силы.
Это рассуждение, хотя и имеет неоспоримый смысл, смещает проблему и игнорирует проведенное классиками различие между богатством и стоимостью. Никто не отрицает, что в богатстве, понимаемом, впрочем, также и классиками как масса существующих потребительных стоимостей, должно учитываться и производство нематериальных благ, и что, прежде всего для будущего развития, образование, например, или инвестирование в «капитал» человека, будет иметь величайшее экономическое значение. Но если у страны Б меньше врачей, инженеров, художников, преподавателей и т. д., чем у страны А, это означает, что в ней либо произведена меньшая масса прибавочной стоимости (или издержки производства выше, чем в стране А), либо эта прибавочная стоимость была растрачена на общественно бесполезную деятельность, на потребление, разрушающее богатство. Таким образом, сохраняется тот факт, что существует труд непосредственно производительный, который воплощается в материальном продукте, и, напротив, другой вид труда, который является только косвенно производительным (или непроизводительным). При рассмотрении экономической действительности в определенный момент времени ясно, что производительные и непроизводительные рабочие должны потреблять существующие материальные блага и что доходы непроизводительных рабочих есть доходы производные, а не первичные. Если к нанимаю служанку, я отдаю ей часть своего дохода, который, таким образом, уменьшается, этот доход не может прибавиться к моему. Так, если я получаю 300 000 лир в месяц и нанимаю, служанку, платя ей 50 000 лир в месяц, мой доход принимает вид 250 000 + 50 000, идущие служанке, а не 350 000, как считают некоторые, вследствие чего, женившись на служанке, я совершу серьезное преступление, сократив национальный доход! Если общество платит студенту «заработную плату» (или стипендию), очевидно, что эта стипендия представляет собой потребление существующего продукта, которое имеет большое значение для целей экономического развития, но не используется сразу же и непосредственно производительным образом. И это потребление-есть потребление прибавочного продукта (прибавочной стоимости), созданного в непосредственно производительном процессе. В дальнейшем также, и это потребление, стимулируя спрос, может вызвать вскоре прирост спроса на товары и, следовательно, производства, а это может повлечь за собой по истечении краткого периода также и увеличение производительности труда и, следовательно, прибавочной стоимости, и более того, оно подготавливает производительных рабочих к будущим циклам производственного процесса и поэтому является для общества тоже экономически производительным вложением. Но это другой вопрос, не имеющий ничего общего с проблемой непосредственной производительности труда и с тем фактом, что необходимо проводить различие между непосредственно производительными занятиями и теми, которые являются таковыми лишь косвенно.
При капитализме, как указывает Минц [7], где часть услуг покупается населением (например, санитарная служба), производный характер доходов трудящихся, работающих в непроизводственной сфере, проявляется в замаскированном виде. В самом деле, кажется, что услуги представляют собой товар того же рода, что и обычные товары, поскольку продукты, как и услуги, покупаются населением и потребители услуг реализуют доход таким же способом, как и производители продуктов.
При социализме ясно выступает производный характер доходов работников непроизводственной сферы (врачей, преподавателей, служащих государственной администрации и т. д.). Эти доходы действительно оплачиваются государством, являясь вычетом из поступлений, полученных в свою очередь социалистическими предприятиями.
Очевидно, что количество и качество услуг зависит от эффективности производительных отраслей и что в свою очередь эта эффективность зависит от степени развития и от качества услуг, или от экономической и социальной инфраструктуры. Расширение последней является, следовательно, экономически важной проблемой. Ясно поэтому также, что национальное богатство формируется национальными ресурсами, которые являются таковыми, когда и поскольку они могут быть использованы человеком. Это зависит от уровня научных и технических знаний, от наличного фонда материальных и нематериальных благ, производственных и непроизводственных, и от так называемых «вложений в человека». Сегодня, как известно, дискутируется вопрос о том, можно ли считать науку и научные исследования «непосредственно производительными», не только ввиду более быстрого перехода от научных исследований к их техническому применению, но и ввиду прямого воздействия, которое технология оказывает на современное производство. Проблема, конечно, волнующая, и тот факт, что она возникает, доказывает еще раз, что рассматриваемое различие имеет также исторический характер и связано с общественным способом производства. Все это не может, однако, привести к отрицанию вышеуказанного различия, без которого становится трудным установление правильного равновесия между непосредственно производительным и непроизводительным потреблением, между производственной сферой и сферой услуг. Без этого различия становится трудным получить точную оценку годового национального дохода [8].
В заключение отметим, что различие между производительным и непроизводительным трудом имеет значение, даже если это различие не всегда выражается одинаково. И поэтому современные экономисты поступят неправильно, не замечая или прямо отрицая его. Поскольку все общественно необходимые виды труда являются полезными независимо от того, производят они или не производят материальные блага, ясно, что в различии между производительным и непроизводительным трудом нет никакой моральной оценки, а лишь простая констатация факта, имеющего определенное социальное и экономическое значение. Кроме всего прочего, это означает, что в распределении общественного труда должна поддерживаться определенная пропорция между трудом, непосредственно производящим товары, и трудом, производящим услуги, нематериальные блага.
Если, как это, к сожалению, происходит и в нашей стране, нарушается необходимое равновесие между, этими секторами, поток материальных благ уменьшается и должен распределяться между большим числом непроизводительных, в вышеуказанном смысле, работников, общие условия национальной экономики ухудшаются.
[1] См.: К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 517; т. 26, ч. I, стр. 404—405, 415—416.
[2] См.: Б. Минц, Политическая экономия социализма, М., «Прогресс», 1965, гл. VIII.
[3] А. Смит, Исследование о природе и причинах богатства народов, кн. II, М., 1962, стр. 244. О различии между производительным и непроизводительным трудом см.: К. Маркси Ф. Энгельс* Соч. т. 26, ч. I, стр. 133—300.
[4] См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 26, ч. I, стр. 137 и сл.
[5] См. там же, стр. 155, 409 и сл.; К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 200, 517 и сл.
[6] См.: К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т, 3, стр. 392.
[7] См.: Б. Минц, Политическая экономия социализма, стр. 158.
[8] Без учета вышеупомянутого различия можно прийти к абсурдным заключениям и хорошо известным нелепостям типа тех, которые еще Маркс упоминал в выразительном отрывке, заслуживающем того, чтобы привести его здесь:
«Философ производит идеи, поэт — стихи, пастор — проповеди, профессор — руководства, и т. д. Преступник производит преступления. Если мы ближе присмотримся к той связи, которая существует между этой последней отраслью производства и обществом в целом, то освободимся от многих предрассудков. Преступник производит не только преступления, но и уголовное право, а потому и профессора, читающего курс уголовного права, и, вместе с этим, также и то неизбежное руководство, в форме которого этот самый профессор выбрасывает свои лекции, в качестве «товара», на всеобщий рынок товаров. Этим достигается-де увеличение национального богатства, не говоря уже о том личном наслаждении, которое рукопись такого руководства, — по заверению компетентного свидетеля, господина профессора Рошера, — доставляет самому автору.
Преступник производит, далее, всю полицию и всю уголовную юстицию, сыщиков, судей, палачей, присяжных и т. д., и все эти различные профессии, каждая из которых представляет собой определенную категорию общественного разделения труда, развивают различные способности человеческого духа, создают новые потребности и новые способы их удовлетворения. Уже одни только пытки дали толчок к остроумнейшим механическим изобретениям и обеспечили работой множество почтенных ремесленников, обратившихся к производству орудий пыток».
— К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч.4 т. 26, ч. I, стр. 393. Отрывок продолжается в столь же занимательном духе, и я предлагаю читателю ознакомиться с ним.
